Так как нет такого раздела на Арме, я решил новый рассказ публиковать тоже тут.

TANOA - Остров мнимой свободы.

1.
   Она сидела в одиночке - отдельной камере смертников. Лишь изредка её выпускали подышать свежим воздухом. Но даже там у неё был отдельный двор. Дворик приговорённых. Колодец три на три, имеющий где-то там наверху маленький проём , в котором был виден крохотный кусочек голубого неба.
   Она ни с кем не могла поговорить. Её охрана была сплошь глуха и нема. По крайней мере ей так казалось. Приказы выдавались ударами плетью и указанием направления этим же орудием. Никто с ней не разговаривал, никто её не навещал. Позвонить было некому. Никому она была не нужна. Даже фельдшер, который её осматривал каждую неделю, был чёрств как сухарь, пролежавший 2 года на чердаке. За ненадобностью она забыла даже своё имя. Адвокат, выданный ей государством для защиты в суде, сразу называл её виновной. Руководство тюрьмы и охрана называли её только по номеру. Приговорённая N#6666. Анаграмма её фамилии. Совпадение? Вряд ли.
    Для всех она умерла. Её казнили, несмотря на мораторий, действующий во всех штатах Объединённой Европы. Казнили изоляцией от общества, изоляцией от общения. Это была худшая из казней.      
   Последний раз такой казни был подвержен маньяк, убивший пятерых молодых женщин изощрёнными способами. Сами способы были давно уже стёрты из памяти. Его долго ловили, походя сажая неповинных людей, и наконец, через семь лет, поймали. Ему пророчили электрический стул, но уже тогда был введён мораторий на смертную казнь. И тогда его казнили изоляцией от общения.
   За что её казнили? Она ведь ничего противозаконного не совершала. Все обвинения были надуманы, сфабрикованы, свидетели заблуждались, а прокуроры с судьями насмехались.
   Семьсот сорок лет, из которых она просидела уже семь, ей присудили, сложив, наверное, все сроки из федерального уголовного закона. Даже на пожизненное не захотели заменить. Ведь из пожизненного можно вырваться на волю по УДО, получая бонусы за хорошее поведение по большим праздникам. Но ей не светит помилование. У неё самая ужасная статья УК, как ей сказали. Уж лучше ей было повеситься там же, где остались лежать двадцать восемь жертв. Двадцать восемь малышей. Каждому из них было не больше пяти лет. Младшая группа детского сада. Четырнадцать мальчиков и четырнадцать девочек. Двадцать восемь юных душ. Она надеялась, что все они попали в Рай. Больше некуда. Она молилась за них...

ха, я не литературный критик, много не состыковок вижу, НО!  хотца почитать далее.

2.
   Напротив неё сидел интендант тюрьмы. Пожилой, грузный мужчина, побитый жизнью и ещё кем-то. Тут часто вспыхивали бунты против местных надзирателей. Совершенно лысая голова едва прикрывалась фуражкой, из под которой, словно печать подтверждения, выглядывала свежая гематома.
   Её вырвали прямо из душа, который она ждала уже целую неделю. Так хотелось вновь ощутить прохладу чистой и очищающей влаги, но видно не судьба. Придётся ещё неделю ждать. Её провели по нескольким коридорам, заканчивающиеся лестничными пролётами, потом подняли на лифте, затем снова коридоры и вот её грубо втолкнули в одну из десятка одинаковых дверей.
   Камера, но не такая как у неё, более светлая, более свежая. Нет нужника в углу, отсутствовали пристёгивающиеся к стенам нары, но зато в пол стены окно. Пусть с решёткой, но это было окно в тот мир, где она когда-то жила, где училась и работала, где любила и прощала. Где её уже никто не ждёт. Посреди камеры стоял квадратный металлический стол. Пластиковые же стулья навеяли приятные воспоминания о придорожных кафе по пути её жизни. Ей много пришлось попутешествовать. Но теперь это всё в прошлом.
   Интендант покашлял, обращая на себя внимание, и обратился к ней не по номеру на её тюремной робе, а так, как она уже давно не слышала.
- Добрый день мисс Мун. Я супер интендант Белянски, уполномочен провести с вами разъяснительную беседу по поводу вашего дальнейшего пребывания в нашем исправительном учреждении.
   Она чуть не разрыдалась. Глаза наполнились слезами. Неужели Бог услышал её молитвы и там, на воле, разобрались в чудовищной ошибке, благодаря которой она очутилась тут. Она уже ни на кого не держит зла, она всех простила. Только дайте ей возможность вновь полной грудью вздохнуть воздух свободы. Она даже позволила себе чуточку улыбнуться, одними уголками губ. Но от острого взгляда интенданта это не ускользнуло. Он продолжил:
- Мисс Мун, я догадываюсь о чём вы подумали и поэтому сразу опущу вас на нашу грешную землю. Это не условно-досрочное освобождение и тем более не помилование. Ваше дело никто не пересматривал и я надеюсь никогда к нему не прикоснётся. Такие твари как вы, должны нести наказание. И я очень жалею, что не я ваш палач. Я бы, за ваше злодеяние, мучил бы вас весь ваш срок, все семьсот сорок лет и показывал всё это по ТВ, дабы в назидание другим, которым, вдруг, захочется по какой-то причине лишать жизни детей.
   Она была ошарашена. Слёзы подступающей радости сменились горечью в горле. Она присела на пластиковый стул и взгляд её зацепился за ножку стола. Как было бы хорошо оторвать её и размахивая по сторонам сметать всё и всех на своём пути. Но она знала, что эта металлическая труба намертво прикручена к полу и сил, чтобы её оторвать уж точно не хватит. Зря она всех простила. Они не люди, они хуже зверей, они порождения тьмы. Интендант Белянски продолжал:
- Но в связи с тяжёлым положением в нашем государстве, финансовыми санкциями со стороны Объединённой России, продуктовым эмбаргом со стороны Объединённой Америки, наплыва эмигрантов со стороны Объединённых Африк и Азий, содержать на государственном обеспечении огромное количество преступников не является возможным. На проведённом пять лет назад референдуме большинство законопослушных налогоплательщиков проголосовало за отмену большей части финансирования тюрем. Но правительство нашей Объединённой Европы разработало свод законов исполнения наказания руками самих преступников. Для этого был выбран тихоокеанский архипелаг островов. Бывший полигон, на котором когда-то проводили ядерные испытания. Он долгое время оставался необитаем. Инфраструктура полуразрушена,  частые подземные толчки и зона заражения не способствуют долгому проживанию там. Уже пять лет туда ссылают отъявленных головорезов и матёрых убийц, вроде вас. Там много оружия, большое количество консервированной еды и почти отсутствует питьевая вода. Но самое главное, там невозможно выживать. Вас просто пристрелят. Скорее всего сразу на подлёте. Я надеюсь вы будете долго мучаться за ваши грехи. Я постараюсь поднять все свои связи и сделать туда звоночек, предупредить местных, чтобы с вас сдирали кожу живьём. А связи у меня неплохие.
   Затем он встал, прошёлся вокруг стола, улыбаясь разглядывая её лицо, потом фигуру и продолжил, явно намекая:
- Хотя, мисс Мун, мы можем договориться. Ваше тело неплохо сохранилось за эти семь лет, не хотите ли напоследок приличного мужчину? А я, так уж и быть, не буду никуда звонить. Ну как, идёт?
   Его рука потянулась к её груди. Она хотела вскочить со своего места и не смогла. Ноги были ватными, словно от долгого сидения в неудобной позе. Тогда она плюнула ему в лицо. И попала. Торжествующий смех вырвался из её горла.
   Интендант вытер плевок рукавом. Его теперешний взгляд не сулил ничего хорошего. Сквозь зубы он прошипел:
- Сучка. Значит так? Сдохни, тварь, на Таноа.
Его кулак со всего размаха заехал ей в висок и она отрубилась, упав на спину вместе со стулом. Удар головой об пол она уже не почувствовала...

грузный мужчина, побитый жизнью и ещё кем-то. Тут часто вспыхивали бунты против местных надзирателей.

хахахаха, местный кегельбан!!! у заключёных коды скучно, то побивают начальников тюрьмы и надзирателей, для развлечений))))) 

грузный мужчина, побитый жизнью и ещё кем-то. Тут часто вспыхивали бунты против местных надзирателей.

хахахаха, местный кегельбан!!! у заключёных коды скучно, то побивают начальников тюрьмы и надзирателей, для развлечений))))) 

они хозяева положения!!!! дрючать кого хочуть!

я бы поверил если тот тип с сальной рожей и сбитыми костяшками кулаков после развлекания с заключёнными и т.д. и т.п.....

3.
   Ей снится детский сад. Она видит нянечку в ясельной группе. Вокруг нянечки стоят двадцать восемь малышей. Четырнадцать мальчиков и четырнадцать девочек. Каждому не больше пяти лет. Они водят хоровод. Затем нянечка что-то им говорит и детишки строятся в очередь. После этого, нянечка поворачивается к столу и берёт какую-то коробку. Из коробки она достаёт ампулу и одноразовый шприц. Кто-то из детишек, наверное самый любопытный, подкрадывается к столу и видит, чем занята нянечка. Он начинает реветь, а потом бежит и прячется за шкаф. Остальные детишки не понимая происходящего, вертят головами друг на друга, явно спрашивая объяснения. Нянечка, совершив действие по наполнению шприца из ампулы, поворачивается к детишкам и мило улыбается. Она снова что-то говорит, но дети её не слушают. Их взгляды приковала к себе рука, держащая наполненный шприц, на конце которого блестит стальная игла. Лица детишек меняются, появляется страх. Нянечка чуть прижимает поршень шприца и с иглы вырывается небольшой фонтанчик. По помещению плывёт запах нашатырного спирта...

эээээ...... молчу, а то автор вцепитсца мне в горло)))).

Прочитать хочу до конца

4.
   В чувство её привёл всё тот же чёрствый и сухой фельдшер. Он махал перед её носом ваткой с нашатырным спиртом. Этот запах был невыносим и она отвернулась. По виску из глаза скатилась слезинка и беззвучно упала на кушетку.
   Что-то не сходилось в её сне с тем, что произошло в реальности. Какая-то ускользающая мысль, вильнув хвостом, ускользнула. Всё было так, да не совсем так. В голове на прошедшие события, сумбурно наложились произнесённые прокурором обвинения. И как теперь разобраться в том, где сам чёрт ногу сломит. Без сомнений, кто-то промыл ей мозги. Или наоборот запудрил.
   Вдруг скрипучий голос фельдшера сверху произнёс:
- Ну что, мисс Луна, вот и получаешь ты какую - никакую свободу. Пусть лучше там, под солнечным небом отдать Богу душу, чем здесь, в четырёх стенах.
   Что-то все разговорчивые прямо стали, словно предмет Болтология недавно изучали. Но теперь она молчать будет. Пусть так, по детски, но она отомстит им. Ни слова не вылетит из её уст.
А дохтур продолжил:
- Никто не знает, что там происходит. С этим островом связи нет, обратно на материк информация не приходит. Один раз в неделю с самолёта сбрасывают преступников на остров, с высоты более трёх километров. Боятся, что самолёт могут сбить. Ведь боевого оружия на острове осталось вагон и десять маленьких тележек. По слухам даже вертолёты есть.
   И тут она не вытерпела:
- А что, сбежать с этого острова никак нельзя? Сесть на вертолёт и только и видели.
   Фельдшер улыбнулся, впервые за семь лет, которые она его знала:
- Сбежать? Нет, оттуда не сбежишь. Вокруг архипелага энергетический купол, который не пропускает ничего оттуда, весом более десяти килограмм. Ладно, компресс я тебе наложил, пройдёт через три дня. Привык я к тебе, расставаться не хочется. Ну да ладно, Желаю тебе быстрой и лёгкой смерти, без мучений...

Шёл 2037 год...

5.
   Гул самолёта закладывал уши. Это был военный транспортник. Справа от неё и перед ней сидели такие же как и она, смертники, которых скоро выкинут с самолёта. Хорошо что парашюты дали, только пользоваться не научили. Разобьёшься, спишут на потери по неосторожности. Делов-то.
   Рты заклеены скотчем, что бы не разговаривали друг с другом. Правая рука вытянута вверх и пристёгнута наручниками к длинной трубе, тянущейся к самой двери, из которой и будут выталкивать в неизвестность.  Это чтоб не смогли устроить бунт на борту. Четверо военных надзирателей сидят по бокам и хмуро наблюдают за теми, кого скоро выпихнут. Им всё-равно, они каждую неделю этим занимаются.
   Прогудел сигнал к десантированию и замигала красная лампа под потолком. Открылась задняя дверь. Шум и грохот почти оглушил. Охранники вскочили со своих мест и стали подгонять смертников к выходу. Первая "двойка" выскочила с разбегу. За ней вторая "двойка". Третья пара замешкалась, их погнала пинками  четвёртая пара. Все четверо и вывалились почти разом. Девятого заключённого вытолкали военные вслед за "четвёркой".
   Её придержал один из охранников, по виду самый молодой. Он приник губами к её правому уху и стараясь перекричать шум, спросил:
- С парашютом прыгала?
Она помотала головой.
- Тогда запоминай. Не вздумай сразу дёргать за кольцо, размажет по самолёту. Летишь вниз до того момента, пока не начнёшь различать окна на зданиях. Только тогда дёргаешь большое кольцо. Если парашют не раскроется, дёргай второе кольцо, которое поменьше. Натягивая стропы на себя, сможешь управлять. Рули на открытое пространство в центр острова, на лес не садись. Всё, пошла! - Крикнул он ей напоследок и шлёпнув по заду вытолкнул в проём.

6.
Сначала она забыла как дышать. Ощущение свободного падения в никуда вызвало панику, а к горлу подступил комок. Мелькание облаков вокруг неё быстро закружило голову, накатила тошнота. Понимая, что она сейчас просто заблюёт сама себя её немного привело в чувство. Она резко зажмурилась. Попыталась пробиться сквозь сильный поток воздуха, чтобы хоть немного вздохнуть. У неё получилось. Небольшой глоток кислорода поступил в лёгкие и отрезвил мысли. Теперь нужно отбросить воспоминания страшных снов с падениями, после которых она неизменно просыпалась. Здесь так не получится. Теперь всё по настоящему.
Облака расступились и она увидела быстро приближающуюся к ней землю. Точнее островок земли в огромном, необъятном океане. Сколько же тут воды, почему-то подумалось ей. Остров сначала показался ей купающимся в зелени, лес буд-то покрывал его зелёным одеялом, с грязными серыми заплатками. Лишь спустя пару секунд она разобрала, что этими заплатками являются города и поселения. Пора было готовиться к самому страшному. К тому, что парашюты могут отказать. И один и второй. А может у неё и парашютов там за спиной нету? Может ей просто напихали в рюкзак тряпья какого-нибудь. Одной рукой она нащупала большое металлическое кольцо, а второй рукой нашла колечко поменьше. Ну, была-небыла, она вздохнула три раза, убедилась, что различает окна в зданиях и резким движением дёрнула кольцо.
Её дернуло вверх так, что она прикусила себе язык и почувствовала во рту солоноватый привкус железа. Лямки парашюта впились в подмышки, сдавило грудь и ляжки. Падение замедлилось. Она смотрела то вверх, с дикой радостью рассматривая белый прямоугольник купола, то вниз, на медленно проплывающий в стороне берег острова. Теперь нужно было править к земле. Что там говорил охранник, стараться к центру и не на деревья? Ну уж как получится...

Продолжения не будет. Я потерял мысль, да и сервера Tanoa давно уж нет.